Джон Ирвинг "Отель «Нью-Гэмпшир»", оттенки нервического смеха:
Я взглянул на подружку Чиппера Доува и сказал:
— Смотри, чтобы он тебя не изнасиловал.
Подружка Чиппера Доува рассмеялась звенящим напряженным смехом ломающегося льда, дрожащих сосулек.
СОРОКАЛЕТНИЕ МУЖЧИНЫ
Мужчины за сорок Закрывают без звука Двери в комнаты, Куда им уже не вернуться. И на лестничной площадке, Замерев, ощущают, Словно палуба уходит из-под ног, Покачнувшись.
Александр Тимофеевский, мой добрый приятель, рассказал, уже про восьмидесятые: «Помнится, одна пожилая дама, вполне антисоветская, разумеется, других вокруг не было, говорила, что самым счастливым годом в ее жизни был 1937. Как так, почему? — недоумевали все. А чему вы изумляетесь? — спрашивала она. Вы думаете 1936 или 1938 были лучше? Те же большевики, тот же террор, вид с боку. Но в 1937 я познакомилась со своим мужем, у нас случилась бурная неистовая любовь, мы засыпали на рассвете, а они были чудесные, эти рассветы, мы зачали ребенка, мы взахлеб читали, я написала лучшие свои картины (она была художницей), что еще надо? И вообще, я всегда этих всех коммунистов, прежде всего, презирала, а значит, не придавала им значения».
И одна из комментирующих, угадав, видимо, о ком идет речь, подхватила: «Знаете легенду про неё?
Пока идешь по городу — обязательно остановит на быстром ходу два-три человека. «Вынь, вынь наушник! — показывает жестами какой-то дядька, дергая за рукав. — Покажи мне, куда идти!» Почему он не останавливает никого из сотни других, так же идущих мимо, без наушников, почему он смеет хватать тебя за рукав, почему он вообще думает, что к тебе можно прикоснуться, — загадка, которую не стоит разгадывать. Ему просто надо. Вынь да положь.